Годом ранее довелось ознакомиться с циклом передач на канале В мире животных Animal Planet о воспитании непослушливых собак, и с того времени хотелось написать об этом статью — очень уж повеселили некие тривиальные параллели с людской психологией.
Пришлось даже самому завести собаку для постановки натурных тестов — чтоб писать статью и рассуждать не умозрительно, а по жарким следам личного опыта.
Программка именуется «Переводчик с собачьего», с Цезарем Миланом в роли головного укротителя ужасных собак и их глуповатых доверчивых владельцев. С первых кадров понравилось, что единственной предпосылкой заморочек в поведении собак Цезарь считает задачи в поведении людей. И хотя часть воспитательной работы конкретно связана с приведением собаки в более адекватное состояние, основной акцент все-же ставится на том, чтоб вправить мозги их обладателям и разъяснить им, как они ухитрились сломать игрушку.
Главный посыл передачи в том, что неустойчивый владелец даже самую воспитанную собаку стремительно превратит в неуправляемого беса, а у адекватного человека даже самая невменяемая собака очень скоро придет в чувство, станет размеренной и послушливой. Другими словами, собака только отражает состояние владельца, и если она вдруг становится неуправляемой либо даже брутальной, то находить делему нужно в человеке и его поведении, а не в собаке, ее породе либо огрехах воспитания.
Практически, собака, как и хоть какое другое животное, с которым мы вступаем в близкий контакт, выступает для нас в роли незапятнанного зеркала. В очах и поведении зверька мы лицезреем отражение нашего собственного чувственного состояния, и это хорошая возможность для исследования собственных слабеньких мест.
Зверская психология
Основная неудача, с которой сталкиваются обладатели собак, заключается в том, что любимец выходит из-под контроля — не слушается, хозяйничает в квартире, не переносит одиночества, на улице тащит за собой, проявляет злость к другим собакам либо даже огрызается на самого владельца.
Сторонники теории преобладания обрисовывают эту делему с позиции рассредотачивания рангов в стае. Если собака ощущает, что владелец ее слаб, то она равномерно захватывает власть и берет на себя управление всеми процессами в «стае». А так как людская жизнь недосягаема для осознания собачьими мозгами, то у собаки формируется и закрепляется взвинченное стрессовое состояние, которое и ведет к совсем неадекватному поведению и, в конечном счете, к проявлению злости. Решение, соответственно, видится в том, чтоб поставить собаку на место, доходчиво ей объяснив, кто в доме владелец.
Есть и другая теория, которая утверждает, что, модель преобладания давным-давно устарела и к поведению домашних собак неприменима. Но, описывая причину всех зол, они, на самом деле, молвят о том же самом — при неверном отношении собака становится балованной и неустойчивой, а это ведет к стрессу неповиновению и проявлению злости. Решение представители этой школы лицезреют в том, чтоб возвратиться к задачке налаживания правильного контакта с собакой и установления для нее определенных границ поведения.
Нередко сторонники 2-ой теории винят приверженцев первой теории в том, что конкретно попытка человека грубо доминировать над собственной собакой как раз и приводит к потере контакта и закреплению у нее стрессового состояния. Но навряд ли в этом повинна сама по для себя теория преобладания, быстрее повинны те дурачины, которые «научились богу молиться» и сейчас из-под палки учат молиться тому же богу собственных питомцев.
На практике же обе теории отстаивают одни и те же принципы: во-1-х, с собакой должен быть установлен контакт, а, во-2-х, собаке необходимо тихо и понятно разъяснить правила поведения в людском обществе. При несоблюдении хоть какого из этих критерий, собака перевоплотится или в забитое подавленное существо, или в неуправляемого брутального зверька — зависимо от того, в какую сторону будет перегнута палка.
И вот тут мы оказываемся на обычном для нас поле людской психологии, а вопрос звучит так: как выходит, что тривиальные по собственной сущности принципы оказываются нарушены? Как выходит, что установление ранговых отношений преобразуется в жесткое изымательство над собакой, когда ее принуждают подчиняться под опасностью экзекуции? Как выходит, что попытка сделать контакт с собакой преобразуется в потакание ее прихотям с следующим ее перевоплощением в капризную несносную задиру?
Предпосылкой всему — человечий идиотизм, а поточнее — то наше самовлюбленное качество, из-за которого мы наивно предполагаем, что мир вокруг нас устроен точь-в-точь как устроены мы сами. При этом, «собой» мы тут считаем не глубинную суть, которая вправду созвучна всему окружающему миру, а свою поверхностную и невротичную, по определению, личность. Итогом же становится то, что окружающей реальности мы напористо навязываем свои собственные и только людские неврозы.
Проще говоря, мы очеловечиваем все и всех вокруг. Притом за точку отсчеты мы берем не абстрактного безупречного человека, а себя со всеми своими персональными и соц тараканами. И происходит это совсем безотчетно — мы просто и безо всякого сомнения предполагаем, что все вокруг — и люди, и животные и даже Бог — устроены точь-в-точь как и мы сами.
Если мне себя жаль, то я автоматом жду, что весь мир проявит сострадание и поделит эту жалость со мной. Если я горд собой, то я ожидаю и требую от окружающих доказательства собственному величию. А если мир мне указывает иную, внезапную для меня, реакцию, я готов пойти на этот мир войной, чтоб все-же вынудить его подчиниться своим ожиданиям.
Но не безжалостно ли это — навешивать на собаку свои неврозы и добиваться от нее соблюдения правил нашей людской невротической игры? Должна ли собака обожать собственного владельца той любовью, в какой так нуждается его ничтожная личность? Должна ли собака уважать владельца тем почтением, в каком так нуждается его раздутая личность? За что собаке такое наказание?
Человеческое отношение
Нас учат обращаться и относиться к другим людям потому что мы желаем, чтоб обращались с нами. Народная мудрость. Но какого конкретно дела мы желаем? Желаем ли мы, чтоб окружающие были бесчеловечны к нашим беспомощностям и самообманам, желаем ли мы, чтоб нас всегда прижимали к стене, требуя от нас ответственности за свою жизнь? Либо мы желаем любви к нашей прелестной особенности, осознания наших слабостей, признания нашего великолепия и поддержки в собственных мечтах и иллюзиях?
Ведь так оно и есть. За редчайшими исключениями мы желаем поддержки в нашей беспомощности и безответственности, и как встречается таковой, человек, который может отлично делать для нас эту задачку, мы ощущаем — он нас любит. И мы любим его в ответ. Более того, мы даже готовы «полюбить» авансом — поддержать беспомощности другого человека в надежде на перспективу аналогичной ответной услуги. И даже если речь не идет о любовных отношениях с обратным полом, мы играем в ту же самую игру — включаем «человеческое отношение» к другим в расчете на получение того же «человеческого отношения» в ответ.
И эта игра отлично срабатывает в ситуации, где обе стороны находятся в схожем положении. Когда один невротик «по-человечески» относится к другому невротику — это логичный ход. Можно даже сказать, что это разумное сотрудничество 2-ух калек — один слепой, другой глухой — и совместно им выживать вправду проще. Но что случится, если из этих двоих невротик только один? И что случится, когда этот инвалид попробует применить свою обыденную стратегию к здоровому человеку? В лучшем случае коммуникация просто не состоится, а в худшем — можно и по морде получить.
Но это с людьми все очень просто и понятно, как быть собаке, которая, с одной стороны, точно не невротик, а с другой — не имеет возможности эффективно противостоять давлению человека?
Куда деваться собаке, если хозяин с щенячьего возраста навязывает ей свои неврозы и требует от нее участия в своей невротической игре? Притом со стороны все это выглядит, как сказка. Человек изо всех сил «любит» свою собаку, возится с ней, сюсюкается, отдает лучший кусок, не выдерживая ее «печального» взгляда. Но стоит собаке проявить звериный нрав и нежелание точно так же сюсюкаться с хозяином в ответ, как ее ждет расправа. Сколько собак вылетели на улицу или были усыплены из-за того, что хозяин ждал от собаки понимания и поддержки собственным невротическим слабостям? А собаке ведь плевать — она видит впереди себя слабака, которого надо пнуть и поставить на место, как это принято в зверином сообществе.
Но даже когда собака выходит из послушания и явно переходит все разумные границы, хозяин продолжает держаться за свою иллюзию — либо навязчиво «любит» собаку до того времени, пока у той окончательно не поедет крыша, либо берет на себя крест вразумить и поставить на путь истинный заблудшую и не понимающую своего счастья овечку. И в обоих случаях он горд собой — своей «христианской» добротой к божьей твари или же своим превосходством над примитивным зверем, который должен ему пятки лизать за право числиться при хозяине. Человек горд своим великодушием и тем, что относится к собаке, «как к человеку». Только вот для собаки нет худшего кошмара, чем такое отношение.
Печальная правда такова, что человека «человеком» делают его неврозы… не интеллект, не высшая форма сознания и не дарованная Богом свобода воли, а патологические последствия социальной обусловленности. А драгоценное наше «человеческое отношение» — это менее чем береженое отношение одного невротика к другому. Оберегать чужие слабые места — это действительно очень «по-человечески», но выжить с такой установкой можно исключительно в искусственных тепличных условиях, где все вокруг — вточности такие же легкоранимые калеки. В природе лежачего — бьют, в человеческом мире — жалеют. Но, если честный пинок дает шанс и мотив отдохнуть и встать, то жалость позволяет лежачему оставаться таковым до самой смерти.
В собачьей стае слабого нервного пса будут провоцировать и задирать до того времени, пока его состояние не изменится. Никто не будет его жалеть, лечить или спасать, но ему постоянно будут давать честную обратную связь, что поведение его неприемлемо. Ничего личного. Без обид и претензий. Но именно такая спокойная обратная связь и есть — лучшая «терапия». А в человеческой стае слабого и ранимого окружают особой заботой, обеспечивают его безопасностью и выживанием на халяву. Не удивительно, что у нас настолько не мало здоровых дееспособных, но при всем этом ни на что не годных невротиков.
Собака никогда не жалеет себя. Даже если это Белый Бим Черное ухо™ и его нога зажата железнодорожной стрелкой, и на него мчится поезд, и он истошно воет, предчувствуя свою гибель… в этот момент ему себя не жалко — он просто старается выжить, как может. Но человек, глядя на эту сцену, будет испытывать к собаке жалость, тем унижая ее звериный дух, который есть ее единственный шанс на спасение. Собака всей шкурой и безо всяких слов знает, что выживание требует беспощадности к себе, а человек верит, что выживание находится в зависимости от чужой доброты и понимания, и, значит, взывание к чужой жалости становится для него приемлемым и эффективным (в нашем мире) инструментом выживания. Для собаки жалость — не выход.
Хуже того, мы не только лишь навязываем собаке свою жалость, мы называем это «любовью» и ждем от собаки благодарности. А если она, тварь неблагодарная, отказывается после чего нас любить, мы готовы тут же на месте ее за это уничтожить.
Точно так же и с важностью — собака никогда не защищает свое «достоинство» и не чтит достоинство чужое, но мы ждем и требуем от нее подчинения на основании одного лишь того, что сами себе мы кажемся очень важными и достойными. Мы содержим собаку, кормим ее, гуляем, но дает ли это нам право рассчитывать и тем паче требовать от нее подчинения и послушания? С какой стати? Самим себе мы при всем этом кажемся очень важными созданиями, но почему собака обязана разделять с нами эту нашу иллюзию? Только так как мы можем причинить ей боль? Так это будет страх, а не уважение…
Возьмите любое проявление житейской «человечности» и вы увидите за ним инфантильную личность, которая прикрывает свою слабость красивыми речами о доброте, справедливости и понимании. Практически все «человеческое», чем мы так привыкли гордиться, есть проявление невроза, делающего нас жалкими, зависимыми существами, которые нуждаются в чужой ответной «человечности», чтобы обеспечить себе выживание. Один на один с беспощадной реальностью «человечный» человек уже не выстоит.
Можно сказать и иначе. По-настоящему человечной может быть только здоровая личность, но поскольку здоровый человек по своей психологии больше похож на зверя, чем на «человека», то придется признать, что наши домашние животные куда более человечны, чем мы… и не нам их воспитывать — нам бы у них учиться.
Звериное отношение
Сейчас пойдет речь о некоторых конкретных практических моментах, касающихся отношений с собакой, но не спешите пролистывать дальше — каждый пункт здесь имеет самое прямое отношение к проблемам человеческой психологии.
Итак, сначала, собаку нельзя очеловечивать — другими словами, нельзя приписывать ей свойственные человеку реакции, особенно, невротические. «Человеческое отношение» собаку калечит, а потом это часто заканчивается тем, что собака калечит хозяина. Собаку нельзя любить потому что мы привыкли любить людей (людей так любить тоже нельзя, но об этом чуть ниже), ее нужно любить, как зверя, который не понимает и не собирается понимать человеческих слабостей.
Проявление к собаке излишней мягкости приводит к тому, что она становится избалованной и капризной. Проявление излишней жесткости приводит к тому, что собака становится пугливой и нервной. Поэтому правильное отношение — это точка равновесия между двумя полюсами. Любить, но держать дистанцию. Устанавливать четкие границы и правила, но учитывая и удовлетворяя естественные потребности. Заботиться, но не ждать и, тем паче, не требовать любви, послушания и преданности в ответ.
Преданность собаки нужно заслужить, но делается это не куском хлеба и не лаской. Собака, как и любой зверь, уважает силу, и силу не физическую, а душевную — твердость характера и эмоциональную независимость, которые нельзя изобразить или смоделировать — ими нужно обладать. Без этих качеств собака никогда не станет по-настоящему доверять человеку, а значит останется непредсказуемой и неконтролируемой.
Собаки никогда не поддаются очарованию слов — они напрямую считывают эмоциональное состояние человека и реагируют именно на него. Если хозяин находится во взвинченном, неуверенном состоянии, собака не будет его слушаться, сколько ее не уговаривай. Если хозяин раздражен, то никакие слова о любви не помогут собаке успокоиться — она будет нервничать, бояться и огрызаться в ответ. Но, с другой стороны, если хозяин спокоен и уравновешен, то никакие слова и команды не нужны, чтобы собака послушно последовала за ним.
Управлять собакой, воспитывать ее или обучать можно только, когда она находится в спокойном душевном состоянии. Если собака излишне возбуждена или встревожена, слушаться она никого не будет. Бессмысленно пытаться с ней договариваться — сначала ее нужно успокоить, и только потом, когда контакт будет восстановлен, можно двигаться дальше. Сначала спокойствие — потом переговоры.
Хотеть быть лидером и быть им в действительности — это две большие разницы. Лидер или вожак не тот, кто выдает еду или держит за поводок, а тот, кто на изо дня в день демонстрирует стабильное уверенное душевное состояние и последовательное поведение. Сила настоящего вожака проявляется не в том, что он крепче физически, а в том, что он сильнее психологически — он независим, спокоен, тверд и не проявляет невротических реакций, вроде обид или раздражения. Если собака чувствует, что человек психует или дуется, он никогда не станет для нее вожаком.
Воспитание детей и женщин
Чувствуете параллель? Те же принципы здорового отношения к другому живому существу уже рассматривались в одной старой статье про любовные отношения. Мы привыкли обращаться с другими людьми, как с легкоранимыми невротиками, мы привыкли считать невротические потребности чем-то совершенно естественным, поэтому, вступая в отношения, мы поддерживаем сложившийся идиотический порядок вещей — подкрепляем неврозы друг дружку и вместе избегаем столкновений с настоящими проблемами.
А теперь серпом по больному месту — с детьми-то мы поступаем точно так же! А ведь ребенок, особенно, в малые годы, — это зверь, которому пока еще неведомы наши людские законы, наши невротические эмоции, наши инфантильные ожидания и наивные самовлюбленные проекции. Ребенок — тот же щенок, который требует не сопливого сюсюкания или грозного наставления, а спокойного последовательного и терпеливого отношения.
Но на практике с самого раннего детства начинается промывание мозгов. Родители относятся к ребенку с привычной себе позиции — изо всех они стараются относиться к ребенку «по-человечески» и считают свои усилия высшим проявлением родительской любви и ответственности. Но это та жестокая «человечность», которая с первых лет жизни программирует ребенка на формирование собственного невроза, аналогичного родительскому.
Если к здоровому существу относиться, как к больному, в какой-то момент оно заболеет. А у родителей на эту процедуру доступно сильно много времени и ресурсов. Главное и самое жестокое насилие, которое случается в семьях, это не побои физические, а навязывание ребенку невротического состояния и до крайности искаженной картины мира.
До того момента, как родители сделают свое дело, ребенок в гораздо большей степени зверь, чем человек, и относиться к нему бы надо, как к зверю. К сожалению, родители в большинстве случаев идут по пути наименьшего сопротивления — им гораздо удобнее видеть в ребенке «человека», который должен верить на слово, что родителей надо слушаться, что они важные, что они его любят (раз они так говорят). Ребенок в руках родителя — это счастливая возможность прогнуть зеркало таким макаром, чтобы увидеть в нем именно то, чего всегда хотелось увидеть. С собаками такой фокус не проходит…
А теперь — феминистки всех стран объединяйтесь! — крамольная мысль: с женщиной в отношениях следует обращаться точь-в-точь как с собакой. Разумеется, не в том смысле, что место женщины в ногах у своего хозяина, а в том, что для поддержания здорового равновесия в отношениях к другому человеку нужно относиться так же ровно, доброжелательно и дистанцировано — как к собаке или любому другому животному.
Смотрите, что получается, когда мужчина впускает женщину в свою жизнь. Если относиться к ней излишне мягко и во всем ей потакать, она избалуется, сядет на шею, проест плешь, и отношения развалятся. Если к ней относиться излишне холодно и пренебрежительно, она озлобится и волей неволей начнет раскачивать лодку. Но если отношения изначально строить на точке равновесия, где любовь и забота сбалансированы четкими рамками и границами дозволенного, то отношениям ничего не угрожает, и они будут только укрепляться с течением времени. Всего-то и надо — отказаться от сказок про любовь и сложившихся стереотипов на тему того, кто, кому и чего должен в отношениях.
То же самое можно сказать и об обратной ситуации, когда мужчина встраивается в жизнь женщины — хотя это и странные отношения, но так тоже бывает. В данном случае женщине придется устанавливать рамки для мужчины и брать на себя ответственность за развитие ситуации и поддержание равновесия… но обычно женщинам эта роль еще больше ненавистна, чем позиция подчинения.
Следующий принцип. Другой человек — а, особенно, женщина — всегда будет реагировать на наше текущее эмоциональное состояние, а не на слова, которые мы произносим. Можно тысячу раз повторить «люблю, забочусь, понимаю», но если при всем этом я раздражен или обижен, эти слова не будут иметь никакого смысла. Но если же я действительно люблю и забочусь, то никаких слов и не потребуются, чтобы об этом сообщить. Слова — это всегда вранье — отыгрывание ролей по известному сценарию. В нормальных отношениях при нормальном контакте между людьми красивые слова не нужны — все и так понятно. Слова и обещания нужны только невротикам, чтобы затем их вплести в свой навязчивый внутренний диалог и использовать их, в случае чего, в качестве рычага давления.
То же самое с принципом спокойствия. До того как «выяснять отношения», нужно прийти в спокойное уравновешенное состояние. Без этого никакие переговоры невозможны — они неизбежно скатятся к боевым действиям. А успокоиться — это значит успокоиться по-настоящему, а не словестно. Спокойствие подразумевает, что нет никакой обиды, вины или раздражения — чистое трезвое сознание. Только тогда можно попробовать понять, что происходит и о чем-то всерьез договориться на будущее. Но ведь обычно договоренности случаются во время скандала — не удивительно, что никто их потом не соблюдает.
И то же самое с лидерством в отношениях. Все женские истерики и капризы в отношениях — есть результат недостатка лидерства со стороны мужчины. Если мужчина сам не знает, чего хочет, и не готов нести ответственность за принятие решений, роль старшего приходится исполнять женщине, и это никогда ее не радует. Разумеется, женщина не обязана подчиняться мужчине, да и собака не обязана подчиняться своему хозяину. Однако счастливое равновесие наступает вот тогда, когда собака сама рада подчиниться человеку, который действительно заботится о ней, а не о своем мнимом авторитете. Точно так же и для женщины вопрос подчинения — это вопрос доверия и добровольной передачи инициативы человеку, который действительно того заслуживает, а не претендует на роль царя горы по одному только своему половому признаку.
Нельзя очеловечивать собаку, нельзя очеловечивать ребенка, нельзя очеловечивать женщину/мужчину (нужное подчеркнуть) и… нельзя очеловечивать человека. К другому человеку следует относиться с уважением, а значит уповать на лучшую его сторону — на зверя, скрытого за человеческим обличием. И это будет куда более реалистичной точкой зрения, так как «людьми» мы являемся лишь на уровне своих красивых представлений о жизни, а в своей сути и в своем реальном поведении мы все-таки — звери. И отличаемся друг от друга мы только тем, что среди нас есть звери честные в своем «зверстве» и звери лживые, скрывающие свое «зверство» под маской человечности.
Инф.satway.ru
