Мама 1-го из компаньонов отпрыска благодарила его искренне:
- Вы устроили для наших малышей такую прелестную вечеринку! Мой отпрыск был в полном восторге…
Он просто не мог этого сделать: на два денька они с супругой уезжали в другой город. Тому было категорически запрещено принимать гостей, когда родителей нет дома. Когда они возвратились, все было в полном порядке, и Том не заикнулся ни о какой вечеринке.
Доктор психологии Калифорнийского института Пол Экман неопределенно улыбнулся собеседнице и быстренько свернул разговор. Ему было надо поразмыслить, что сейчас делать.
Любопытно было даже не то, что доктор в первый раз изловил собственного тринадцатилетнего отпрыска на вранье, самое особенное, пожалуй, состояло в том, что Пол Экман был большим спецом конкретно по вранью, только взрослому: он изучил ересь как психолог. Более 20 лет он изучал ересь в отношениях меж доктором и пациентом, супругом и супругой, нанимателем и работником, полицейским и правонарушителем, арбитром и очевидцем, лазутчиком и контрразведчиком, политиком и избирателем. Только одной сферы он до сего времени не касался: отношений меж детками и родителями. Сейчас пришлось коснуться и ее.
Тогда и они всей семьей написали книжку: «Почему малыши врут?» (российское издание в переводе С.Степановой, под редакцией В.Магуна и М.Жамкочьян). Вправду всей семьей, исключая малолетнюю Еву, которая, все же, бытует в этой книжке не один раз. Свои главы написала мама Мэри Энн Мэйсон Экман, юрист, делая упор в главном не столько на теорию, сколько на свою практику общения со своими чадами и с детками в ситуации суда. Свою главу написал их отпрыск, Том. Когда он окончил собственный труд, история с вечеринкой уже не воспринималась так остро, как и наказание за нее: месяц никуда не отлучаться вечерами и не принимать у себя друзей. По сути, наказание продлилось до конца лета и стало достаточно обременительным для родителей тоже: как лишившегося доверия, Тома больше не оставляли в доме 1-го и при нередких поездках по работе его либо брали с собой, либо обязательно ворачивались в тот же денек.
«Смиритесь! — написал в собственной главе ребенок, обращаясь к родителям. — Детки будут врать для вас, пока погибель не разлучит вас. Избежать этого невозможно». Весь его текст уличал неплохого, умненького, очень приличного профессорского сына, совсем не склонного к лишнему вранью…
Но основную часть книги написал, конечно, сам психолог, подошедший к делу со всей академической основательностью. Он классифицировал все виды лжи по вызывающим их причинам: ложь «белая», или оправданная («Дорогая, ты сегодня выглядишь намного лучше, и тебе так идет этот костюмчик!»), корыстное жульничество ради хорошей оценки, ложь из страха наказания или унижения, ради защиты товарища, ложь, оправдываемая 5-й поправкой к американской конституции, которая гласит, что человек не обязан свидетельствовать против самого себя (но родители именно этого и требуют постоянно от своего ребенка), ложь-хвастовство, ложь ради охраны неприкосновенности личной жизни (многие родители уверены, что у ребенка ее нет и быть не должно), ложь для проверки силы собственного влияния на окружающих.
Он попытался установить, почему одни дети лгут больше, чем другие, как подлинный ученый, он старался быть очень корректным в выводах, отчего они приняли форму осторожных высказываний с оговоренными ограничениями. Да, дети из неблагополучных семей в среднем лгут чаще, чем из семей благополучных, да и среди вполне благополучных детей попадаются записные врали. Да, обычно одаренные дети врут реже детей с интеллектом ниже среднего, но трудно сказать, почему именно: потому ли, что умные лучше прогнозируют возможные неприятные последствия (тогда и с течением времени могут научиться делать это весьма изощренно, а может, они и теперь просто реже попадаются), или так как они меньше в том нуждаются, или так как эти же дети оказываются к тому же более нравственными. Да, ложь в большинстве случаев соседствует с социальной неприспособленностью, но что здесь причина, а что — следствие? Дети родителей, привыкших умело манипулировать окружающими, легко перенимают это умение, но к манипуляторству склоняет ребенка и наивная доверчивость родителей, вроде бы провоцирующих у него макиавеллевские наклонности. Несомненно, детская ложь — прямой результат плохого семейного воспитания, только почему-то в одной и той же семье дети могут очень сильно отличаться друг от друга склонностью к вранью. Разумеется, плохие друзья легко испортят вашего ребенка, особенно в том возрасте, когда друзья становятся важнее родителей, но друзья могут повлиять и прямо противоположное. К этому пункту и профессор Экман, и его жена относятся особо серьезно, они рекомендуют родителям всегда знать друзей своих детей, а в случае дурного влияния Мэри Энн готова отправить ребенка из дома к родственникам в другой город или даже сдать его на некоторое время в закрытое учебное заведение. Позиция Мэри Энн, наверное, родителям ближе и понятнее своей определенностью и поисками конкретного выхода для каждой конкретной ситуации, но профессорская дотошность заставляет понять, что педагогическая определенность не всегда в состоянии обеспечить вам победу и что вообще неопределенностей даже в самых на первый взгляд простых сюжетах намного больше, чем нам хотелось бы.
Кстати, о возрастных особенностях детской лжи тут сказано тоже. Судя по всему, дети способны лгать с того самого момента, как начинают говорить, во всяком случае, каждый третий из опрошенных родителей утверждал, что его ребенок врал уже в три года. Но называть ложью то же самое, что и мы, взрослые, дети начинают только к восьми годам: ранее времени они не принимают в расчет намерений говорящего и считают ложью любое высказывание, не соответствующее действительности.
А все таки мне интереснее всего было читать главу, написанную подростком, — не так часто и не столь уж многим родителям удавалось всерьез поговорить с ними на такую щекотливую тему. Из комментариев к главе Пола Экмана я убедилась, что его удивили те же утверждения Тома, что и меня. Например, Том считает, что бесконечные нравоучения и повторения одних и тех же истин полезны. Мальчик также обратил наше внимание на тот бесспорный, но часто забываемый нами факт разности статусов ребенка и взрослого, по его мнению, это почти во всем предопределяет невозможность полной искренности.
Американские родители очень трепетно относятся к честности своих детей, они ценят ее даже выше, чем успеваемость. Между прочим, там в почти всех семьях бьют детей, и до недавнего времени сакраментальный вопрос: бить или не бить — оставался дискуссионным даже для специалистов.
Мэри Энн рассказывает о женщине, которая выставила своего семилетнего сына у порога собственного дома с табличкой на груди: «Я — грязная свинья. Я стал таким, так как врал и воровал. У меня связаны руки, так как мне нельзя доверять. Смотрите на меня. Смейтесь. Я — вор. Я — плохой». Мать, между прочим, арестовали за плохое обращение с сыном, в газетах долго обсуждали этот случай, и кое-кто допускал, что она действовала в рамках своих родительских прав: никакого физического ущерба ребенку нанесено не было…
Мэри Энн рекомендует сначала самим разобраться, что родители хотят и считают себе обязательным знать о жизни подростка, а с чем они могут смириться как с проявлением его независимости. Если взрослый научится нормально воспринимать слова ребенка: «Это мое личное дело», исчезнет много поводов для лжи.
Это вообще очень американская книжка, и советы там даются, основанные на американских культурных установках. Страх подавить волю и инициативу, сломать подростка, приучить его подчиняться внешнему давлению почти столь же силен, как и страх вырастить эгоиста, лжеца, способного на неблаговидный поступок.
Это особенно полезное чтение для российских родителей, может быть, кому-то придет в голову, что права и свободы человека начинаются с права ребенка на эту самую личную жизнь.
Инф.
