Вклад крещёных только в XV веке иудеев и мусульман в генетику католиков Пиренейского полуострова оказался на удивление огромным. Но интерпретировать эти результаты нужно с большой осторожностью.

После покорения Иудеи римлянами и разрушения II Иерусалимского храма в 70-м году нашей эпохи у евреев не стало родины. Уже к концу I века достаточно огромное число изгнанников оказались на Пиренейском полуострове. Часть из их приплыли сюда без помощи других, часть привезли римляне на свои испанские поля в качестве рабов. За следующие века территория современных Испании и Португалии стала одним из главных центров еврейской жизни. И, хотя пришествие христианства время от времени сопровождалось притеснениями евреев, за стенкой Пиренеев под властью поначалу «полухристиан»-вестготов, а позже мусульман-арабов иудеи смогли сохранить свою культуру и религию.

В 1492 году, после изгнания последних исламских правителей с Пиренейского полуострова, повелитель Фердинанд II Арагонский (ставший к тому времени уже и кастильским) с подачи величавого экзекутора Томаса де Торквемады повелел всем иудеям в течение трёх месяцев покинуть пределы страны. У тех, кто не успел этого сделать, оставался один выбор – погибель либо крещение. Через 10 лет таковой же выбор предоставили мусульманам Кастилии и Арагона.

Большая часть иноверцев смогли уйти. Мусульмане последовали на юг, через Гибралтар, откуда ислам 8 веками ранее пришёл на Пиренейский полуостров. Иудеи расселились по Средиземноморью и известны сейчас, как сефарды, что на иврите значит просто «испанцы». Часть евреев сбежали было в Португалию, но там скоро повторилась та же история, что и в Испании.

Но существенное число иудеев и мусульман приняли христианство, превратившись в «новых христиан», которых христиане старенькые недобро называли марранами (бывших иудеев) и морисками (бывших мусульман).

Жили новообращённые отдельными общинами, и многие потаенно исповедовали прежние религии, за что их продолжала преследовать испанская экзекуция. В конце концов и те и другие растворились посреди окружающих, хотя на юге Португалии до сего времени остаются городка, в каких сильно много потомков марранов.

Сколько их было, новых христиан? Каковой их вклад в испанскую и португальскую цивилизации?
До сего времени он числился относительно маленьким, но ни мусульманским, ни иудейским источникам в данном случае веровать до конца нельзя, так как ни одна религия не поощряет вероотступничество. Навряд ли можно довериться и отчётам инквизиции, кропотливо пересчитывавшей только тех недообращённых иноверцев, что окончили свою жизнь в пламени костров.

В XXI веке на помощь историкам пришли спецы по популяционной генетике.

В последнем номере American Journal of Human Genetics размещена статья группы испанских, португальских, израильских, английских и французских исследователей под управлением Марка Джоблинга из английского Лестерского института.

Генетики попробовали измерить долю сефардов и мусульман в генофонде обитателей Пиренейского полуострова, используя данные об Y-хромосомах последних. Джоблинг и его коллеги собрали эталоны ДНК у 1140 парней, живущих во всех больших регионах Испании и Португалии, и проверили их Y-хромосомы на наличие трёх 10-ов генетических маркеров – участков ДНК, по которым можно найти принадлежность человека к той либо другой гаплогруппе. Все тыща с излишним человек убеждали, что они коренные обитатели, и регион, к которому отнести каждого донора ДНК, учёные определяли по месту проживания его деда. Это самое масштабное на сегодня генетическое исследование обитателей Пиренейского полуострова подобного рода.

Рассредотачивание маркеров посреди пиренейцев учёные сравнили с схожими данными для сефардов и мавров. «Генетические образы» сефарда и мавра Джоблинг и его коллеги составили из анализа тех же маркеров у 2-ух групп парней. «Синтетического мавра» слепили из полутора сотен обитателей Марокко, Туниса, Алжира и Западной Сахары, «синтетического сефарда» – из генетических данных практически 2-ух сотен обитателей средиземноморских городов, относящих себя к потомкам евреев – беженцев из Испании.

После чего оставалось только засыпать эти данные в жернова компьютерных и математических способов, моделирующих распространение генов по популяции в процессе её роста. Учёные ограничились ответом на вопрос, каковой должен быть вклад сефардов, мавров и «коренных» пиренейцев в исходную популяцию, чтобы через 500 с лишним лет дать то распределение маркеров, которое наблюдается у жителей Испании и Португалии.

По признанию авторов работы, результат удивил их неожиданно высокой долей двух «некоренных» популяций. Современные португальцы и испанцы только на две третьих потомки старых христиан.

Предки жителей Пиренейского полуострова на 19,8% иудеи, а на 10,6% мусульмане.

И доли эти сильно колеблются от одного региона к другому. Например, в Астурии или на юге Португалии от 40% до 50% населения имеют еврейские корни, а вот у 90% жителей Каталонии или Кастилии никаких корней, кроме христианских, не оказалось.

При всем этом в распределении мусульманского влияния заметна некоторая географическая структура – оно сильнее к югу и западу полуострова, в то время как на востоке ничтожно. А вот сефардские корни распределены по полуострову более или менее случайным образом. Даже у ближайших соседей данная величина может отличаться существенно: например, у жителей Менорки еврейских корней нет, у населения Мальорки средние по Испании 20%, а на Ибице их аж 33%.

Впрочем, не стоит воспринимать эти результаты слишком буквально. Во-первых, вызывает некоторые вопросы выбор «коренного» населения: генетический портрет посконного пиренейца учёные списали с жителей Страны басков, а баски – народ всё-таки особый, с не вполне известным происхождением и не слишком открытый к смешиванию с другими жителями полуострова даже сейчас, не говоря уж о далёких прошлых веках.

Во-вторых, учёные ответили всё-таки на вполне конкретный вопрос: если современное население Пиренейского полуострова сформировалось из трёх заданных компонент, то какова должна быть их пропорция в смеси 500 годов назад?

Ан нет никаких гарантий ни тому, что исходный состав можно разделить на три компоненты, ни тому, что современные генетические портреты этих условных «мавров», «сефардов» и «басков» в достаточной степени походят на морисков, марранов и потомственных христиан.

В-третьих, исследование Джоблинга и его команды не даёт ответа на вопрос, когда именно разные компоненты были подмешаны в генетический состав современных испанцев и португальцев. Напрямую отождествлять генетическое происхождение и религиозную или культурную принадлежность нельзя. Хотя иудеи и мусульмане на Пиренейском полуострове, согласно историческим свидетельствам, жили относительно замкнутыми общинами (первые – около 14 веков, вторые – около семи), отсюда не следует, что те же генетические маркеры не могли нести народы, которые к XV–XVI векам составили то самое «коренное» христианское население. Ведь то же христианство 15 веков распространялось здесь не только лишь обращением в веру новых народов, да и самими христианами, а у тех были бы самые разнообразные корни. И, наоборот, ислам распространялся не только лишь со своими приверженцами, да и обращением местного населения.

Ну и до появления и той и другой веры до Пиренейского полуострова вполне могли добраться носители самых разнообразных генетических маркеров. В связи с этим антропологический блог Dienekes язвительнозамечает, что по своему генетическому составу «сефарды» Джоблинга – это практически те же «финикийцы», след которых Крис Тайлер-Смит недавно нашёл в генах каждого 17-го жителя Средиземноморья мужского пола.

Разумеется, сам Джоблинг и его коллеги не сторонники поверхностного толкования своих результатов. Они осторожно отмечают, что столь высокий – 20% и 10% – вклад сефардов и мавров в генетику испанцев и португальцев, также характер распределения этих долей по Пиренейскому полуострову не похожи на картину, в какой не было бы места насильственному перемещению людей. Впрочем, в подробностях эту выдуманную картину учёные рисовать не стали, а многие неприглядные детали подлинной истории давно известны учёным.

Наконец, даже если не принимать все эти оговорки во внимание, стоит очень аккуратно интерпретировать результаты последней работы в отношении конкретных людей.

Даже тому испанцу, что обнаружит у себя Y-хромосому, гарантированно относящую его к сефардам или маврам, навряд ли стоит считать себя наследником хоть сколько-то заметной части генов этих наций. Если проследить корни генеалогического древа любого из ныне живущих людей на 500 годов назад, у него будет, как несложно подсчитать, около миллиона прямых предков на этом уровне.

Результаты исследований по популяционной генетики имеют смысл лишь в отношении к популяциям. Что все-таки до конкретного человека, то любой из нас относится к той национальности, к которой он относится. По Владимиру Далю, русским является тот, кто думает на русском языке, по Олегу Балановскому – тот, кто считает себя русским. Так же и испанцы с португальцами.