Светлана полюбила его сходу и окончательно, раз и навечно решив, что они сделаны друг для друга. Она с головой погрузилась в бездну вправду всепоглощающей страсти к этому человеку. Он стал для нее всем. Его глас, его слова, руки, движения, любая черточка, любая деталь были неоднократно пересказаны мне во всех подробностях собственного совершенства. Они были дороги, любимы и закутаны нимбом возвышенной красоты любовного ослепления. Я слушала ее и представляла красавчика, косая сажень в плечах, стройного, улыбчивого и смиренного богатыря, схожего на супермена из голливудского кинофильма. И была неприятно поражена, лицезрев малеханького щуплого паренька, с красноватыми бегающими глазками, угловатого, суетящегося, какого-то незначительно пришибленного, но при всем этом ядовито-остроумного и насмешливо-внимательного к каждому слову нашей беседы, казалось, всматривающегося в самое твое нутро. Позже я выяснила, что он нигде не работает, колется, и у него бывают срывы. И сообразила, что подругу нужно выручать. Уж вот воистину, любовь зла…
Я начала читать ей морали. Поначалу неуверенно, намеками, но после того, как она их совсем проигнорировала, напористо и неоднократно.
Я обожала Светку, мы совместно выросли, она была увлекающейся, ветреной и хорошей. Мне всегда казалось, что ей нужен кто-то, кто направлял бы движение ее актуальной лодки, чтобы та не села на мель либо не напоролась на айсберг. До сего времени мои советы были для нее знатным прозаическим воззрением, к которому она прислушивалась, следовала и доверяла.
Но в сей раз что-то в голове у подруги перемкнуло. Она не принимала ни 1-го моего слова, произнесенного о Паше, если это слово было отрицательным. Как будто уши заткнула.
- Света, он наркоман! Ты что замуж за него собралась?
- Я люблю его. А он любит меня. И он бросит это. Ради нашей любви. Я знаю. Я его спасу, - с одушевлением как молитву повторяла она на мои грозно расширенные глаза.
А позже Света пропала. От ее матери я выяснила, что вкупе с Пашей они уехали к его родителям в Нижний Новгород.
Прошло 5 лет. От подруги ни строки, как в воду канула. Ее мать всякий раз, как будто автоответчик, на мои вопросы произносила одну и ту же однообразную фразу:
- У Светочки все в порядке. Она обещала приехать на Новый год…
Но ни на этот, ни на последующий Новый год, ни на Восьмое марта, ни на Пасху Светочка не приезжала. Не писала, не звонила…
Прозаические заботы, семья, перипетии другого порядка отвлекли меня от мыслей о судьбе моей подруги, мы переехали в другой район городка. Но вначале намеченные выше точки актуальных пересечений никому из нас не судьба перескочить просто так, пока мы не выполним заложенную в их программку и не усвоим настоящий смысл этих соприкосновений...
И жизнь возвращает нас к ним, чтобы мы отработали их до конца.
Это вышло 14 февраля. Как раз в денек всех влюбленных Я ворачивалась из районного суда, который после полугодовых проволочек, в конце концов, официально констатировал смерть моей семьи. Нас развели, любовная лодка, успешно выдерживающая непогодицы бытовых проблем, разбилась о рифы невидимых на 1-ый взор психических несовместимостей, которые больше не давали нам жить. Мы так старались друг дружку переработать, подстроить под себя, что пропасть разделяющая наши ожидания и реальную потребность в людском тепле и участии оказалась так велика, что в целях взаимного выживания ничего больше не оставалось, как категорически расстаться. Что мы и сделали.
Сами посудите, в каком я была состоянии... Как себя ощущает человек в минутки поражений? Вот и мне было не по для себя. Невидящими очами смотрела я на текущую мимо массу, какое им было дело до состояния моей души. Механично вошла в троллейбус, села у окна, уставилась на грязные сугробы обочины, которые как будто кусочки разрезанного слоеного пирога обрамляли узенькие тротуары, вырезанные снегоуборочными машинами. Я больше не могла мыслить, вспоминать, корить себя, страдать, хотелось только за что-то зацепиться взором и отвлечься.
Поглядела по сторонам. Напротив посиживала малая какого-то синюшного цвета дама в старомодной вязаной шапочке, натянутой практически на глаза, и узком демисезонном пальто. Руки ее, вытянутые на колени, были какого-то отвратительно сине-красного цвета, мелко дрожали и казались неестественно длинными, словно не помещались в коротких рукавах пальто. Худые и морщинистые, как у старушки. Но женщина была молодой, я это чувствовала. Просто вся ее согнутая пополам фигура, опущенные плечи концентрировали внутри себя какую-то глубокую знакомую до боли оглушительную печаль. Мне показалось, что я где-то уже ее видела. В переходе что ли, с табличкой на груди, которую порой вешают попрошайки для пущей убедительности? Едва уловимые флюиды молодости витали над ней, будто бы споря с ее старушечьей нищенской внешностью.
Она подняла глаза, и я задохнулась от неожиданности. Это была Света.
- Привет, Ирчик, - просто сказала она, будто мы виделись с ней вчера.
Я открыла было рот, чтоб засыпать ее вопросами, но видимо выражение моего лица невозможно было истолковать иначе, чем оно было истолковано, потому Света опередила меня:
- Ты была права. Паша умер вчера. А я… Извини, я выхожу. Может, увидимся. Маме не звони, она не знает.
Она выскочила на улицу и почти побежала прочь. Троллейбус заскрипел проводами, поворачивая на скользкой дороге, и я увидела, как Света скрылась в подъезде угловой пятиэтажки. Я даже ничего не успела ей сказать.
Мысли о моей собственной многострадальной судьбе куда-то улетучились. Так как в принципе у меня все было в порядке. Все живы, здоровы, как-то привыкнем, найдемся, утешимся. А вот Света. Я полночи не могла найти себе места, думая о ней. А утром отправилась к тому дому, в каком она скрылась, с твердым решением, заходить в каждую квартиру, пока не найду ее.
Впрочем, я нашла ее очень быстро.
У подъезда стоял милицейский уазик и толпился народ.
- Вы не знаете, в какой квартире живет Светлана Кружаева? - спросила я у старушек, оживленно и взволнованно о чем-то говорящих.
- Нет ее, Светланы, дочка, царство ей небесное. И Пашку не успела похоронить, как сама представилась.
Так я узнала, что Света умерла от передозировки наркотиков. Утром ее обнаружила соседка, которая пришла помочь с похоронами. Найдя в квартире двух мертвецов, соседка с истошным криком бросилась звать на помощь. Света была еще теплой. Но помочь ей уже не смогли. Случайно ли это произошло или нарочно, теперь одному Богу известно. Но факт остается фактом. Светки больше нет.
И я сижу на кухне, курю одну за другой, и думаю о нашей дурацкой бабьей доле, которая ловит нас в липкие сети слепой любви. Любви, самоуверенно считающей, что ей по силам все.
И понимаю, что иногда мы видим в любимых не то, что есть по сути, а то, что хотим видеть, закрывая глаза на их недостатки и даже пороки, и приписывая им достоинства, которых не существует. Так как мы любим, и любимый человек кажется нам самым лучшим человеком на свете.
Разве задумывается кто-то над тем, что произойдет после того, как первые порывы страсти утихнут, и жизнь войдет в стабильное русло обычной повторяемости буден, когда обнажаться истинные лица наших любимых. Приходит время, и мы вдруг с ужасом понимаем, что наши благие намерения изменить своих возлюбленных, так и остались благими намерениями. Так как сделать это практически невозможно, пока они сами этого не захотят.
Неблагодарное это дело - наставлять кого-то на путь истинный. Особенно, если тебя об этом никто не просит. Я, конечно, не исключаю возможности, что ваш возлюбленный, зная свои слабости и свою неспособность с ними в одиночку бороться, искренне обратиться к вам за помощью: "Дорогая, возьми большую плеть, и если я буду плохо себя вести, стегай меня больно и жестоко по самым открытым местам, чтоб я знал свое место и не распускался бы!" - именно тогда с полным правом вы можете командовать, казнить и миловать. Управлять... Хотя не факт, что в следующий раз ваш любимый не увидит в вас своего врага, подстерегающего и контролирующего каждый его шаг. И не удерет в кусты, где тайком будет предаваться своей пагубной страсти, от которой вы так хотите его избавить.
НО скажите, скольких алкоголиков вылечила любовь? Наверное, можно перечислить по пальцам. А наркоманов? А преступников?
Есть, конечно, счастливые исключения, но, по сути, исцелению их способствовала не столько жертвенная любовь, сколько желание самого пациента, понимание того, что если он сам не справиться со своим злом, сам не захочет от него избавиться, никто не сможет этого сделать, даже самый талантливый экстрасенс и целитель. Не говоря уж о любимой женщине.
Человек слаб. Иногда настолько слаб, что не способен отказаться от привычки прятаться от проблем в какой угодно омут страстей, лишь бы их не решать. Эта пагубная привычка дает ему иллюзию стабильности, но в то же время роет ему могилу. Превращая в раба. А рядом с ним в того же раба превращается и любимый человек, который связал себя обязательствами жертвенной любви и возложил на себя великую миссию исцеления.
Неужели любимые обречены на то, чтоб стать двойниками? "Муж и жена - одна сатана", - говорят в народе. И если кто-то из них, паче чаяния, окажется ангелом, то тешить себя иллюзией, что глядя на вас возвысится так же и ваша половинка, дело неблагодарное. Готовы ли вы положить свою жизнь на этот сомнительный алтарь любви? Не обманываете ли вы сами себя? Способны ли отличить то, что можете изменить, от того, что изменить не способен. Если да! То боритесь, и даст Бог, ваши усилия вознаградятся его исцелением.
Но в любом случае вам нужно быть готовой к тому, что попытка окажется напрасной. Если же вы сомневаетесь, лучше сначала найдите себе помощника и союзника в лице того, кого вы намерены исцелять. Тогда и, может быть, не придется исцелять вас саму…
Источник
